Жажда приключений

[Старый Лось]

С большим интересом и удовольствием перечитал рассказы Владимира Кочеткова (Гринго). И это сподвигло меня достать из архивов свои старые походные заметки. Правильно здесь кто-то отметил - любовь к луку и любовь к приключениям взаимосвязаны. Вот сейчас думаю, откуда оно берется. А ведь в детстве зачитывался рассказами Фенимора Купера, Майн Рида, мечтал пожить в дикой природе.
До сих пор помню книжку "Иши в двух мирах", об единственном уцелевшем индейце фактически из каменного века.
Вот и подумал, а почему бы не поделиться здесь теми своими рассказами. Жаль что из них сохранилась только часть. 

[Старый Лось]

Через горы вокруг озера Иссык-Куль.

Часть отпуска выпадает на сентябрь. Обычно в это время в горах стоит прекрасная безоблачная безветренная погода. И вода в Иссык-Куле еще не должна остыть после летней жары. Самое время для таких путешествий.
Мой старый друг – Владимир Майданюк – тоже не против принять участие в такой поездке. Он большой любитель гор, КМС по альпинизму, неоднократно поднимался на высочайшие вершины бывшего Советского Союза, обладает фантастической выносливостью и постоянно следит за своей физической формой. В плане экстремальных ситуаций лучшего напарника мне не найти. Единственное, что меня тревожит – в этом сезоне он накрутил слишком мало километров на велосипеде для длительной поездки. Одно дело пройти многодневный горный маршрут пешком, и совсем другое – проехать почти тысячу километров в седле. Тут общей физической подготовки недостаточно. Предполагается работа определенных групп мышц (причем довольно монотонная), которые при ходьбе по горам нагружены совсем по-другому. Кроме того, большое значение имеет «мозоль» на пятой точке, которая натирается об седло в процессе длительных тренировок. Человек без такой специфичной подготовки долго на велосипеде не выдержит. Но как бы то ни было, договариваемся стартовать 3 сентября.
Собираю снаряжение. В набор для ремонта велосипеда включаю комплект инструментов, две запасные камеры, шесть заплаток и клей, спицевой ключ, пять запасных спиц, с десяток болтиков, гаечек и шайбочек, несколько запасных звеньев цепи, медицинский шприц, заправленный тефлоновым маслом, вместо масленки, тряпку для протирки и чистки велосипеда, моток проволоки.
Укладываю походные вещи в вело-баул. Беру запас продуктов на два дня. Питаться в основном будем в населенных пунктах по ходу маршрута. Поэтому тащить с собой много еды нет необходимости. Продукты нужны только для преодоления первого участка пути через горы. На всякий случай решаю взять с собой кроссовки в дополнение к велотуфлям. В горах уже довольно прохладно. Неизвестно как придется проходить горные реки. Да и перевал Кок-Айрык, высотой почти 4000м, наверняка уже в снегу. Тонкие велотуфли – не слишком подходящая обувь для таких условий. А в многодневном походе ноги надо беречь особо, вся надежда на них. Была дурацкая мысль прихватить с собой ласты. Все-таки на Иссык-Куль едем. С ластами в воде я чувствую себя как в родной стихии, могу плавать часами. Нет, и так груза получается много, да и времени на поплавать от души не предусматривается.
Утро 2 сентября встречает мелким моросящим дождем. По-хорошему надо бы отложить поездку на день. У меня еще половина отпуска впереди. Но у Володи свободного времени всего неделя. Задержка может привести к тому, что сорвется все наше путешествие.
По сравнению с летом день заметно сократился. Если летом в шесть часов было уже светло, то теперь до семи часов стоит непроглядная темень. "Нива" быстро преодолевает расстояние по горной дороге от города до намеченной точки отправления. В Большом Алматинском ущелье дождь идет сильнее, чем в городе. Подъезжаем к домику снеголавинной станции. Горы выше нее присыпаны свежим снегом. Нижняя его граница приходится где-то на высоту около трех тысяч метров. Это как раз на уровне переправы через реку Озерную.
Ставим машину на территории снеголавинной станции. Здесь за ней присмотрят. Володя быстро укладывает вещи в рюкзак. Вело-багажника у него нет, и ему придется везти всё своё "барахло" на спине.

[Старый Лось]

Наконец все готово к путешествию. Время – 11:40. Садимся на велосипеды и отъезжаем от ворот снеголавинной станции, предварительно сбросив на ноль показания велоприборов. С этого момента начинается наше путешествие.
До домиков гидропоста, расположенных выше по ущелью, добираемся практически не слезая с седла. Дальше остатки от дороги, покореженной сошедшим несколько лет назад селем, заваленной крупными валунами и изрезанной множеством овражков, заставляют идти некоторое время пешком. Выбравшись на ровный участок дороги выше последних елок опять садимся на велосипеды. Машин на дороге нет, в отличие от того, что было летом. Воздух чистый и прохладный. Только дорога местами основательно занавожена недавно прошедшим стадом коров. Пытаясь преодолеть крутой подъем дороги вдоль скал, попадаю колесом на навозную жижу, колесо проскальзывает, и я еле успеваю выдернуть ногу из контактных педалей, чтобы не свалиться. Приходится дальше идти пешком до более пологого места.
Довольно легко добрались до переправы через Озерную. В траве кое-где виднеются остатки ночного снега. По ущелью дует холодный ветер. Воды в реке намного больше, чем должно быть в это время года, да еще при такой пасмурной погоде. Разуваемся, чтобы пройти брод босиком и сохранить обувь сухой. В такую погоду лучше пройтись голыми ногами по воде, чем потом несколько часов ехать в мокрых ботинках. Ледяная вода обжигает ступни ног, бурное течение пытается свалить в реку. Буквально выскакиваем из воды на противоположный берег.

Вытираем ноги, надеваем сухие теплые носки. Ноги моментально согреваются и сразу становится тепло. Следующая точка маршрута – перевал Озерный.
Дальше почти всю дорогу до Озерного перевала стараюсь ехать. Володя на крутых участках идет пешком и в результате отстает от меня километра на два. На перевале встречаю двух туристов браконьерского вида, возвращающихся со стороны Чон-Кемина. По ним видно, что ночная непогода им сильно испортила настроение. Снег на дороге уже растаял и она даже успела слегка подсохнуть.

Пока жду Володю, успеваю перекусить и замерзнуть. Приходится одеваться в теплую одежду. Хотя дальше все равно ехать под горку и теплая одежда в любом случае не помешает.
От перевала до Чон-Кемина вниз по ровной хорошей дороге буквально долетаем, встретив по пути еще одну группу туристов. Спуск от перевала к реке занял не более 20 минут. На серпантине Володя опять отстал, и к мосту через Чон-Кемин я выезжаю один.
Зрелище – трудноописуемое. Мост стоит, но не реке, а рядом с ней. Река пробила русло с другой стороны долины и разлилась во всю ее ширину тремя рукавами, как бы демонстрируя, что здесь она полноправный хозяин. Значит, быстро попасть на ту сторону не получится. Есть еще вариант спуститься по правобережной тропе до висячего моста через Чон-Кемина и переходить реку по нему, но это большая потеря времени. В этом случае потребуется около 15 км идти пешком по узкой каменистой тропе, тогда как по левому берегу идет хорошая дорога, по которой можно довольно быстро ехать и в результате выигрыш времени будет огромный. Решаю попробовать перейти Чон-Кемин вброд. Судя по ширине разлившейся реки, глубина не должна быть настолько большой, чтобы похоронить надежду на преодоление. Хотя сила течения внушает серьезные опасения.

[Старый Лось]

Переобуваюсь из велотуфель в специально для таких целей прихваченные кроссовки. О том, чтобы переходить реку босиком нечего и думать. Закатываю велошорты как можно выше, в надежде, что вода может быть до них не достанет. Забрасываю велосипед с грузом себе на спину. И вперед.
Первый рукав прохожу легко и это вселяет уверенность. Второй рукав сложнее, но тоже прохожу его более-менее нормально. Третий - самый сильный и, судя по изгибу русла, там должна быть глубина. Решаю зайти по отмели повыше вверх по течению, чтобы потом пересекать рукав вниз по диагонали. Очевидно, что меня будет сносить вперед напором воды, но надеюсь, что не успеет дотолкать до горловины, где русло сужается. Там уже на ногах устоять однозначно не удастся. Так и поступаю.
Перед глазами несется сплошной поток воды. Что делается под ногами в мутной воде - не видно. Каждую ногу приходится ставить на ощупь, чтобы не попасть на скользкий камень. Пока ставлю, ее отбивает водой на целый шаг вниз по течению. Останавливаться тоже нельзя – при остановке из под ног моментально вымывает грунт, и начинаешь на глазах погружаться в реку. Пока перехожу последний самый сложный участок, к берегу подъезжает Володя и тоже начинает готовиться к переправе.
Наконец я на противоположном берегу. Наблюдаю за Володей, чтобы он перебрался без приключений. Но он переходит довольно уверенно. Чувствуется многолетний профессиональный опыт горного туризма и альпинизма. Затем, когда все окончилось благополучно, снимаю кроссовки, выливаю из них воду с песком и камушками, и переобуваюсь в велотуфли с сухими носками. Кроссовки торжественно привязываю наверх велобагажника, чтобы сохли в процессе движения. Только теперь замечаю, что вело-шорты промокли до пояса. Но это не беда, тоже высохнут. Жаль, только что по запарке совершенно забыл про фотоаппарат и не сделал кадр «для истории» о переправе через буйную реку. Радуемся, что преодолели такой сложный участок и дальше путь свободен. И как потом выяснилось, переправа вброд была единственно правильным решением. Через висячий мост мы бы не прошли – вандалы уничтожили настил и оставили от моста одни тросы. Можно себе представить, в каком положении мы бы очутились, если бы все-таки пошли к висячему мосту.
Ну теперь уж можно ехать со спокойной душой. Дальше идет вполне подходящая для горного байка грунтовая дорога и таких технических трудностей впереди уже не встретится. Следующую переправу через боковую речку проскакиваем играючи. После Чон-Кемина это просто детская забава.
Ехать вниз по долине Чон-Кемина одно удовольствие. Велосипед катится почти сам. Время приближается к вечеру. Я стараюсь подгонять Володю, чтобы скорее успеть к повороту в Орто-Кой-Суу, боковое ущелье, ведущее к перевалу Кок-Айрык. Я предупредил Володю, что скоро вверх по долине начнет дуть сильный ветер. Обычно утром ветер по Чон-Кемину дует вниз, а вечером – в обратную сторону. Но Володя упорно не пытается ехать быстрее. Так оно и случается. В пятом часу нам навстречу начинает «давить» такой воздушный поток, что о быстрой езде до конца дня можно спокойно забыть. Приходится переключаться на пониженные передачи и буквально вбуравливаться в воздушную стену. До поворота уже недалеко и я ухожу вперед, оставляя Володю одного любоваться по ходу движения красотами Чон-Кемина.

[Старый Лось]

В устье Орто-Кой-Суу ветер почти не чувствуется. Останавливаюсь на отдых. Тут надо слегка отдохнуть и подкрепиться, так как впереди предстоит тяжелая девятикилометровая, с большим набором высоты, дорога вверх под перевал. Пока усаживаюсь поудобнее на травяную кочку и раскладываю продукты, подъезжает Володя. Хороший перекус быстро восстанавливает силы. Запас времени у нас достаточный, чтобы добраться до заброшенного вагончика дорожных строителей под перевалом, где наметили остановиться на ночевку. Дальше договариваемся ехать каждый своим темпом. Я рассчитываю доехать туда быстрее и организовать там горячий ужин.
Высота более 3000м и крутые каменистые подъемы отнимают последние силы. Наконец добираюсь до вагончика. Почти рядом с ним через дорогу замечаю небольшой ручеек. Значит и с водой порядок.
Теперь надо решить задачу, как в одиночку затащить внутрь груженый велосипед через узкую дверь, при том, что пол у вагончика находится на высоте более полутора метров над землей. Можно оставить его снаружи пока не приедет Володя. Но все что мне нужно, упаковано в сумке велобагажника. Не скакать же туда-сюда несколько раз подряд. Привязываю к раме велосипеда репшнур, забираюсь в вагончик и пытаюсь вытянуть груз наверх. При этом велосипед цепляется за низ вагончика то рулем, то седлом, то багажником и никак не хочет попадать в дверь. Изловчившись, и при этом чуть не выпав из двери, с раскачки подтягиваю его к дверному проему. Но в последний момент он все таки цепляется за обшивку вагончика одной кроссовкой, что окончательно выводит меня из терпения. Дергаю изо всех сил репшнур, отрываю шнурки кроссовки, и велосипед наконец оказывается внутри вагончика.
Теперь, не теряя времени, разжигаю газовую горелку, ставлю консервную банку с водой, одеваюсь потеплее. К этому времени к вагончику добирается Володя.

Пока не стемнело, иду с имеющимися бутылками за водой, чтобы обеспечить запас на утро. За ночь ручей наверняка перемерзнет и утром набрать воды уже будет негде.

Перевал высоко вверху прямо над нами. К нему множеством серпантинов поднимется через скалы и морены невесть как пробитая горными дорожниками узкая, и уже кое-где обвалившаяся лента дороги. С соседнего склона напротив, почти до уровня вагончика спускается ледник. Вокруг все припорошено свежим снегом. Морозный воздух пробирает до озноба. Над окружающими вершинами в вечернем темнеющем небе тают последние облака и вспыхивают яркие звезды. Скалы и ледники, замыкающие ущелье, приобретают фантастические цветовые оттенки и очертания. Всё кажется нереальным. Так бы стоять здесь и любоваться, но нарастающий холод заставляет забраться в тёплое убежище.
Утром встаем пораньше, и, позавтракав, быстро собираемся в дорогу.

[Старый Лось]

Володя, чтобы размять ноги и разогреться, уходит вперед пешком. Я, особо не торопясь, укладываю вещи в баул, проверяю, не забыли ли чего в вагончике. На велосипеде я Володю все равно быстро догоню.
Первые четыре серпантина по промерзшему грунту дороги проезжаю легко и успеваю согреться. Но дальше дорога засыпана сплошным снежным покровом. Кое-как догоняю Володю.
Ехать становится все тяжелее. Вскоре велосипед совсем зарывается в снег. Теперь остается катить его перед собой или тащить на спине. Причем катить по глубокому снегу тоже не намного легче, чем тащить. Колеса проваливаются и упираются в снежную целину. А до перевала еще довольно далеко.

Под конец не выдерживаю, взваливаю велосипед на спину и лезу наверх прямо в лоб, срезая последние серпантины и проваливаясь по пояс в снег. Володя не хочет последовать моему примеру, видимо опасаясь заморозить ноги, и продолжает идти по дороге. Выбираюсь на перевал, обтряхиваю снег с обуви и штанов. Удивительно, но ноги в тоненьких велотуфлях, предназначенных для знойного летнего асфальта и сшитых наполовину из прозрачной сетки, совсем не мерзнут. С перевала уже виден Иссык-Куль, если это можно назвать видимостью. Водная поверхность еле угадывается сквозь плотную дымку влажного воздуха, заполняющего ущелье. Дальше снег на дороге примят колесами какой-то большой машины. Видно кто-то выезжал на перевал со стороны Иссык-Куля, посмотрел на окружающую действительность, и повернул обратно.
Вскоре ко мне подходит Володя. Поздравляем друг друга с взятием перевала. Теперь ехать все время под горку до самого Иссык-Куля. Так сильно напрягаться уже не придется. Правда несколько смущает довольно толстый слой снега на дороге. Как по нему пойдут наши двухколёсные кони?
Сели. Поехали. Вроде ничего идут, даже управляются немного. Только при торможении заносит. Но это не проблема. Дорога ровная, препятствий нет, неожиданно тормозить не потребуется. Зато снег хорошо прикрывает местную, весьма своеобразную дорожную грязь - образованную из ледниковой пыли, от которой летом велосипеды покрываются толстым слоем песка, создавая реальную проблему для цепи и звездочек. Радует, что этой проблемы у нас не будет. Правда кое-где дорогу перекрывают наледи от боковых ручьев, и тут уже приходится быть предельно осторожными. А в принципе, езда по снегу, оказывается, является весёлым занятием. Снег хорошо гасит вибрацию от неровностей дороги. Движение получается более плавным, напоминающим спуск на горных лыжах.

Одним словом, ехать по снегу оказалось весьма забавно.

Но все хорошее обычно когда-нибудь кончается. Через несколько километров спуска снег на дороге уступил место слякоти и лужам. А ближе к Иссык-Кулю дорожники зачем-то навезли на дорогу какой-то жидкой грязи и размазали ее бульдозером на длинном участке. Наконец этот «сюрприз» остался позади, и дальше пошла нормальная горная грунтовая дорога, по которой можно хорошо разогнаться.

[Старый Лось]

Перед последним серпантином на спуске к Иссык-Кулю останавливаемся переодеться и полюбоваться раскинувшейся впереди под нами панорамой. Здесь уже жарко. Пахнет полынью, морем, и разогретыми на солнце холмами. Буквально только что были в зиме и уже приехали в лето. А разница всего-то пара десятков километров, для велосипеда всего ничего.
Заезжаем в поселок Чон-Сары-Ой пообедать в придорожной кафешке.
Дальше планируем двигаться вдоль северного берега Иссык-Куля по трассе на запад через село Балыкчи (бывшее Рыбачье), обогнуть с той стороны Иссык-Куль и до темноты добраться до южного берега.
Перед тем как продолжить движение, чистим велосипеды от песка и грязи. Очищаем звездочки, протираем и смазываем цепи. Дальше ехать по асфальту – можно сказать в стерильных условиях. Поэтому стоит потратить время, и добиться, чтобы привод работал как часы.
Вот мы опять на трассе. По сравнению с тряской по каменистой грунтовой дороге, езда по асфальту кажется отдыхом. Не напрягаясь удается держать скорость 25-30 км/ч. Проезжаем очередной поселок. Навстречу едет группа вело-туристов с большими баулами на багажниках. Ребята скорее всего из России. Видно, что они основательно подготовлены к путешествию. Приветствуем их взмахом руки, не останавливаясь. Можно было бы конечно остановиться, расспросить откуда они, куда едут. Но не хочется утомлять людей такой ерундой. Да нам и самим надо торопиться. Время уже приближается к вечеру, а нам надо еще успеть на южный берег, чтобы не выбиться из графика.
Над южными горами за Иссык-Кулем клубятся густые темные тучи. Оттуда через все озеро в нашу сторону тянется длинное плотное облако, явно намеревающееся трансформироваться в дождевую тучу. Не хотелось бы ехать под сильным дождем. Прибавляем ходу. Купание в Иссык-Куле на сегодня придется отменить. Ну да ладно, еще успеем накупаться, у нас впереди еще несколько дней.
Обозначения на километровых столбиках, ведущих отсчет от Рыбачьего, извещают нас о том, что мы все ближе и ближе к очередной цели. Наконец проезжаем надпись «Балыкчи». Время – около пяти часов вечера. Отлично движемся. Строго по графику. Заезжаю на переговорный пункт позвонить домой, сказать что у нас все в порядке, чтобы домашние не волновались (сотовая связь тогда была большой редкостью). Заодно в ближайшей колонке пополняем запасы воды.
Подъезжаем к западной окраине Рыбачьего. Теперь бы не проскочить дорогу, ведущую на южный берег. Навстречу начинает дуть сильный нарастающий ветер, поднимая с земли высоко вверх обрывки бумаги и другой мусор. Небо впереди чернеет в считанные минуты. Местный народ суетливо забегал по улицам и куда-то исчез. Вмиг опустел базарчик на выезде из города. Кажется, быть нам сегодня намытыми дождем.
Доехали до кольца, от которого расходятся две дороги.
Дорога прямо ведет в Боомское ущелье. Туда жутко смотреть. Там творится что-то невообразимое. Многослойные грозовые тучи, подсвеченные снизу багровым солнцем, пронзают одна другую, создают картину, не уступающую каноническому образу конца света. А на этом фоне разрастается угловатое белое облако в виде гигантского птеродактиля, расправляющего крылья. И все это хозяйство, сверкая молниями и заливая долину под собой сплошной стеной дождя, движется в нашу сторону.
Сворачиваем от кольца на левую дорогу. Теперь ветер дует нам не навстречу, а в бок, и скорость движения заметно возрастает. К нам уже начинают долетать первые капли бушующей на западе непогоды. Километра через три встречаем еще одну кольцевую развилку со стелой, украшенной по верху всякими символичными рисунками. Интуиция подсказывает, что нам надо ехать влево. Но надпись на плакате «Городская свалка», указывающего в ту сторону, приводит нас в замешательство. Продолжаем ехать прямо по основной дороге в надежде увидеть еще один левый поворот. Однако, чем дальше едем, тем выше поднимаются горы с левой стороны, отделяя нас от Иссык-Куля, тем меньше у нас остается уверенности, что мы выбрали правильный путь. А никакой дороги влево не видно, насколько хватает взгляда. И людей, как назло, нигде не видно, спросить не у кого. Даже сама дорога совершенно опустела – ни одной машины на всем видимом протяжении. Куда нас занесло?
Проехав таким образом несколько километров мимо поворота к свалке, останавливаемся в нерешительности. Дождь уже начинает поливать вполне ощутимо. Хотя радует, что основная непогода осталась позади, и с запада долетают только ее отголоски. А на востоке небо почти чистое и склоны гор даже кое-где освещаются вечерним солнцем.

[Старый Лось]

Навстречу по дороге медленно едет трактор с телегой, доверху груженой свежескошенным сеном. На сене сидят несколько человек с граблями и вилами. Володя начинает махать водителю руками. Трактор, проехав мимо нас еще метров сорок, останавливается. Володя бежит к нему, выясняет, в каком направлении нам надо ехать. Оказывается, надо было послушаться интуицию и ехать в сторону свалки, не обращая внимание на всякие непотребные надписи. А дорога, по которой мы уехали, ведет в город Нарын.
Дождь с ветром продолжают колюче лупить по открытым участкам тела. Быстро разворачиваемся обратно, и, обогнав трактор с сеном, мчимся к развилке. Одежда уже порядком промокла и теперь надо бы согреться посредством интенсивного движения. Доезжаем до кольца, сворачиваем на нашу дорогу. Теперь ветер дует нам в спину и можно держать скорость под 40 км/ч. Быстро уезжаем от непогоды.
Вдоль дороги с обеих сторон тянется болотистая равнина, покрытая густыми заросли камышей. Справа равнина ограничивается невысокими холмистыми горами. Слева камышовые заросли уходят прямо в озеро Иссык-Куль. От камышей исходит характерный болотный запах. Дождь сюда уже не достает, одежда подсохла и ехать стало намного комфортнее. Вот уже и закатное солнце, выглянув из-под туч, освещает дорогу косыми лучами. Ехать становится намного веселее.
Проехав от кольца пару десятков километров, сворачиваем к группе деревьев у обочины, чтобы отдохнуть и поужинать. Мы уже на южном берегу и программа-максимум в принципе выполнена. Но до темноты у нас еще есть полтора часа времени, и можно еще проехать немного, чтобы найти место для ночевки получше. А пока лежим под деревом, доедаем ставший необыкновенно вкусным после пройденного маршрута ужин из бутербродов, набираемся сил для преодоления последнего на сегодня участка пути.

[Старый Лось]

Утро. Раскладываем вещи на ровной полянке возле ручья и приступаем к готовке еды. Володя прихватил с собой большое количество импортных экспедиционных пакетов питания быстрого приготовления, в которые достаточно всего лишь залить кипятка. Я долго роюсь в них, пытаясь выбрать, что повкуснее и покалорийнее.
Пока на газе греется вода, вокруг нас собирается целая делегация местных ребятишек. Они шли в школу, но увидев наши велосипеды не удержались, чтобы не подойти рассмотреть их поближе. Володя пытается разговаривать с ними по-киргизски, и это у него видимо получается, потому что они дружно смеются и что-то объясняют в ответ. Они никак не хотят уходить и приходится поторопить их в школу, чтобы не опоздали на уроки. Вдоль берега речки туда-сюда носится неугомонный серый жеребенок, тогда как взрослые лошади спокойно пасутся невдалеке. Ему видимо очень хочется побегать. Завидую его неиссякаемой энергии. Наверное у нас ним есть что-то общее, раз нас несет в такую даль, вместо того, чтобы сидеть дома.
Хорошо позавтракав, едем дальше. Дорога постепенно поворачивает в противоположную от берега сторону и уводит в какую-то долину, окаймленную со всех сторон горами. Опять нас начинает отделять от Иссык-Куля достаточно высокая горная гряда. Опять начинают появляться сомнения. А туда ли мы едем? Не проскочили ли где поворот на нужную дорогу, идущую вдоль берега?



В одном из придорожных посёлков спрашиваем местных жителей, ведет ли эта дорога в Тамгу. Получив утвердительный ответ и успокоившись, продолжаем движение. Дорога сначала долго карабкается вверх среди каких-то холмов, поросших кустами эфедры, ярко-красных от  покрывающих их мелких странных плодов. Потом стремительным спуском убегает в новую долину. На самом верху, перед началом спуска заставляет улыбнуться табличка: «Водитель, тормози двигателем». Где там у нас двигатель, и как мы будем им тормозить.
На дороге бросается в глаза практически полное отсутствие машин. Можно проехать несколько километров и не увидеть ни одной машины. Такое ощущение, что мы здесь одни. Окружающие живописные пейзажи и чистейший воздух вдохновляют двигаться дальше и дальше.
Наконец после серии весьма живописных долин, перерезанных горными реками, с разноцветными квадратиками полей и огородов, с небольшими аккуратными поселками, дорога выводит на самый берег Иссык-Куля. До воды не более тридцати метров. Тут уж просто невозможно удержаться от того, чтобы на время забыть о дороге, оставить велосипеды и плюхнуться в теплую, удивительно прозрачную воду озера. И вода действительно намного теплее, чем обычно бывает летом. Из нее просто не хочется вылезать, и можно долго сидеть в ней без движения. Летом такое трудно себе представить. Всё-таки это горное озеро.
Володя, поплавав немного, уходит на берег. Я же никак не хочу выбираться из воды, и даже начинаю жалеть, что ласты остались дома. Уж с ними бы точно до вечера на берег не вылез.
Но надо продолжать путь.

[Старый Лось]

...
Уже в густых сумерках проезжаем Покровку. Село довольно длинное. Центральную улицу, по которой едем, освещают гирлянды лампочек, выполненные в виде всевозможных орнаментов. Это создает праздничное настроение. Володя шутит, что это всё подготовили к нашему приезду, только оркестр пригласить забыли. К кому-то на ночлег проситься не хочется. Погода отличная, на небе ни облачка, лучше устроиться на ночевку под открытым небом.
За поселком начинаются свежевыкошенные поля, отделенные от дороги двойной полосой низкорослых деревьев. Отъехав пару километров от последних домиков, сворачиваем к лесополосе. Лучше бы было на всякий случай отъехать еще дальше, но у нас уже нет времени искать другое место - ночная темень застилает всё вокруг.
На поле кое-где валяются клочки неубранной соломы. Собираем их в кучу, делаем из них подстилку, чтобы было удобнее спать. Внутри солома сырая, но верхний слой просох на солнце и вполне годиться для подстилки. Вещи приходится раскладывать уже на ощупь. Луны нет, только бездонное звездное небо над головой. А где-то за южными горами бушует гроза и сообщает нам о своем существовании далекими всполохами зарниц.
Всю ночь по полю болтается какой-то народ, то на лошадях, то пешком. Неудачное место для ночевки мы выбрали. Так в темноте и наступить на нас могут ненароком. Только задремлю, как где-то совсем рядом начинает нервно фыркать лошадь, или доносятся чьи-то голоса. Высунув голову из спальника, вижу, что над полем невдалеке от нас пляшут огоньки сигарет. Расстояние до людей и направление их движения в такой темноте определить сложно. Так и сижу, как партизан в неудачной засаде, дожидаюсь, пока они не начнут удаляться. Володя тем временем спит себе спокойно и ни о чем не волнуется. Ночь теплая и тихая, и если бы не эти ночные шатания, ночевку бы можно было назвать просто чудесной.
Утром быстро собираемся и едем до тех пор, пока не разогреемся. А затем только останавливаемся на завтрак у обочины дороги.
Вдоль тополиной аллеи, под которой мы остановились, вороны яростно гоняют ночную разбойницу, сову неясыть. Часть ворон сидит на ветках и дружными криками подбадривает атакующих. Видно сова ночью сильно досадила воронам. На небе появляются первые признаки надвигающейся непогоды – серая мгла. Кипятим воду, готовим еду из Володиных запасов, и быстро перекусив, отправляемся дальше на восток в сторону города Каракол (бывший Пржевальск).
В Пржевальске каким-то глупым образом умудряемся разъехаться с Володей по разным направлениям. Пока я соображал на перекрестке, куда ехать дальше, он исчез из виду. Просмотр в направлении двух соседних улиц ни к чему не привел.
Пришлось ехать на трассу в сторону городка Тюп. Дорога там одна, вероятность встретиться снова намного выше.
Выехав на трассу, останавливаюсь у бетонного обелиска, непонятно что обозначающего. Достаю перекус. Что-то от нервного расстройства есть сильно захотелось. Володя появляется на дороге минут через пятнадцать. Ну, хорошо, что все так завершилось.
Серая мгла, затянувшая небо, постепенно сгущается. Видно, что она движется с запада. И это плохо, это к большой непогоде. Солнце уже не просвечивает.
До Тюпа доезжаем без приключений. В городе заворачиваем на рынок, чтобы пообедать и взять продуктов на дорогу. Дальше на кафешки рассчитывать не придется довольно долго. В столовой местный житель стращает нас байками про сплошные поселки преступников и наркоманов, что встретятся нам на пути. После этого общее приподнятое настроение от путешествия несколько падает. Ну да ладно, как-нибудь прорвемся.
Переходим по висячему мостику через реку Тюп, давшую название городу, и выбираемся на трассу. На какое-то время вырываемся из зоны облачности и над нами снова светит солнце. Дорога идет вдоль красивой горной гряды. Справа от дороги - широкая долина реки Тюп, золотится полями свежескошенной пшеницы. Дорога проходит через небольшие поселки, прилепившиеся у самых склонов гор. Здесь от асфальта остались только одни воспоминания. Сплошные ямы и кочки не позволяют ехать в полную силу, и средняя скорость движения заметно снижается.
Наконец дорога начинает подниматься в гору, речная долина приобретает форму ущелья, виды вокруг становятся еще более живописными.

Мне это придает сил. Володя же начинает все более заметно отставать.
Нас догоняет грузовая машина, на которой местные жители поехали на заготовки сена. Они предлагают подбросить нас до границы с Казахстаном. Володя не выдерживает искушения и забрасывает свой велосипед в кузов, запрыгивает следом Я же твердо настроен пройти весь маршрут своими силами. Договариваемся, что Володя будет ждать меня через пятнадцать километров. Машина уезжает и я продолжаю путь в одиночку.
И буквально через несколько минут, после того как машина, на которой уехал Володя, скрылась из вида, навстречу мне начинает дуть сильный ветер. Ехать вперед становится все труднее. Ветер непрерывно усиливается и переходит в настоящий ураган. Порывы ветра несут по дороге песок и небольшие камешки. Для движения вперед приходится прикладывать к педалям неимоверные усилия. Пытаюсь ехать на самой низкой передаче, и то это удается с большим трудом. Ощущение такое, что я попал в какую-то аэродинамическую трубу. Уже начинаю жалеть, что не поехал с Володей. Во мне просыпается спортивная злость. Ну уж нет. Поборемся и с этим неожиданно возникшим препятствием.
Дорога поднимается все выше. Кое-где над дорогой возвышаются крупные ели. От ветра они жалобно скрипят и низко нагибаются в мою сторону. Лишь бы не сломались и не рухнули на меня. Впереди над ущельем низко свесились мрачные темные тучи. Они угрожающе клубятся, опускаются всё ниже, и на глазах перекрывают корытообразный просвет в верхнюю долину.

[Старый Лось]

В конце концов ветер сдался. И подъем стал выполаживаться. Но начался дождь со снегом. Одеваюсь в непромокаемую куртку. Я в верхней долине реки Тюп. Высота - 2000м нум. Долина широкая и довольно живописная, окружена уходящими в тучи горами. Капли дождя растекаются по стеклам велосипедных очков, из-за чего трудно следить за каменистой поверхностью дороги. Приходится убрать очки в карман. Тогда мокрые льдинки бьют по глазам, заставляют периодически зажмуриваться.
Через пару километров вижу слева от дороги синий вагончик, возле которого прячется от ветра Володя. За вагончиком расположен небольшой поселок из нескольких домиков и школы. Подъезжаю к Володе. Вагончик закрыт на замок. Скоро начнёт темнеть. Надо что-то придумывать с ночевкой и укрытием от непогоды.
Володя, набросив на себя перкалевый плащ, убегает в поселок, и буквально через пять минут возвращается с ключом. Комфортная ночёвка нам обеспечена.
Пока я достаю принадлежности для готовки ужина, Володя успевает принести воды из соседнего овражка. 
Это больше походит не на воду, а на мутный цементный раствор. В такую погоду лучшего уже не будет, а пить хочется ужасно. Кипятим то, что имеется. Благо, газа еще почти полный баллончик, можно не экономить. Утолив первым делом мучившую жажду, готовим картофельное пюре из пакета. С копченой колбасой и салом получатся отменная еда. На десерт пускаем банку сгущенки с овсяным печеньем.
Наевшись досыта, укладываемся спать прямо на пол. А за окнами, в свете фар проезжающих мимо тракторов с сеном, уже бушует настоящая пурга. На ум приходят слова из песни «Там, где снег тропинки заметает …».

Утро встречает нас настоящей зимней погодой.


Прямо как у Пушкина «мороз и солнце, день чудесный…», ну и дальше по тексту, с поправкой на отсутствие красавицы, «…под голубыми небесами великолепными коврами, блестя на солнце, снег лежит». Правда, будет ли для нас предстоящий день чудесным, сказать затруднительно. Очевидно, что ехать по морозу по свежему снегу будет тяжело, и намного тяжелее, чем посуху. Но это еще цветочки. А вот когда снег на грунтовой дороге начнет превращаться в грязь, тогда начнутся основные прелести.
Позавтракав, выгружаемся из вагончика на улицу. Закрываем на замок двери, возвращаем ключ хозяину вместе с символической платой.

До границы по нашим расчетам, километров восемнадцать. Снегу на дороге в грязь превращаться уже не нужно. Его уже превратили в грязь проезжавшие ночью машины. Грязь толстой прочной коркой намерзает на ободах, спицах, вилках, забивает переключатели передач. В результате передний переключатель на моем велосипеде оказывается намертво зафиксированным. А цепь стоит на большой звездочке. В результате на подъемы приходится корячиться из последних сил. Хорошо, их тут немного. Зато дисковые тормоза работают безотказно. С ободными тормозами в этих условиях была бы беда. Чтобы совсем не уделаться в грязи, едем совсем медленно. Мороз пощипывает нос, уши и пальцы на ногах.
Наконец доезжаем черепашьим темпом до развилки дорог. Нам налево. Отсюда начинается асфальтовое покрытие. Значит, теперь можно будет ехать в полную силу. Асфальт уже почти сухой, хотя долина вокруг укрыта пятнадцатисантиметровым слоем снега.
Чищу велосипед, пытаюсь отколупать от него намертво примерзшие комья заледеневшей грязи. Но она держится как хороший бетон. Чтобы очистить и отмыть колеса, проезжаю метров сто по снегу рядом с дорогой. Это оказывается довольно эффективным. Трава, засыпанная снегом, работает как щетка, помогая отчистить грязь.
Примерно через шесть километров подъезжаем к погранпосту. Он, как и положено состоит из двух частей, киргизской и казахской, расположенных на удалении метров шестьдесят друг от друга. Киргизских пограничников интересуют не наши личности, а наши велосипеды, в смысле возможности передвижения. Взглянув на наши документы, просят попробовать прокатиться. Проехав круг по площадке возле поста, остаются очень довольны, и пропускают нас дальше. Казахские пограничники выполняют функцию пограничного контроля очень строго и долго не решаются пропустить нас на вверенную им территорию. А вдруг мы китайские экстремисты, или индийские сепаратисты, или сомалийские пираты, и представляем большую угрозу для Республики Казахстан. Наконец, убедившись, что документы не фальшивые, разрешают ехать дальше.
Тут же стоит микроавтобус. Водитель предлагает нам за «очень недорого» довезти нас до Алма-Аты. Странный человек, не понимает, что смысл нашего путешествия – не в том чтобы, скорее оказаться в Алма-Ате, а в том, чтобы проехать всю дорогу на велосипеде. И если бы даже наоборот, он дал нам эту «очень небольшую сумму» в придачу, я бы не согласился на его предложение.
После погранпоста ехать становится заметно теплее. Солнце уже поднялось высоко над горизонтом и хорошо прогревает воздух. Переодеваюсь в велошорты и легкую куртку.
Выехав на трассу, мы опять чувствуем себя в своей стихии. Движение – вот смысл и сущность жизни. Нам навстречу дует довольно чувствительный ветер, снижая скорость до 10 км/ч. Вспоминаю забойную песню Дюваля «Face to the wind». Под нее даже как-то педали крутятся легче, в ритм. Дорога идет по бескрайней волнистой долине, постепенно приближая нас к гряде невысоких гор впереди. Почему-то возникает чувство, что за ними будет спуск к Чарыну, хотя по показаниям приборов до него должно быть еще довольно далеко
...
Последняя ночёвка:
Позади остались последние повороты извилистого Согетинского ущелья. Здесь, у самого выезда, сосредоточились несколько придорожных кафешек-закусочных. Не раздумывая, поворачиваем к ним. У меня силы уже давно иссякли и, если срочно не поужинать, я просто свалюсь с седла. Володя выглядит не лучше. Усталость настолько сильная, что даже просто думать кажется тяжело. Шатаясь, кое-как добираемся до столиков. Хорошо, здесь нет ГАИшников. Тест прохождения по прямой линии мы бы определенно не выдержали. Берем по большой порции лагмана с острой приправой. Потом дополняем его такой же большой порцией пельменей. Долго пьем горячий чай с сахаром. Сытная еда быстро восстанавливает силы. Солнце уже село, и красновато-коричневая долина на выезде из ущелья постепенно погружается в сумеречную дымку.
Ночевать решаем прямо на старой заброшенной дороге, что уходит влево от трассы практически сразу за кафешками. Вряд ли кому-то вздумается кататься по ней среди ночи. Съезд на дорогу отсыпан кучей земли, указывая водителям, что проезда нет. Проезжаем полуразрушенный мост, поднимаемся по дороге на бугорок, поворачиваем за холм. Вот хорошее ровное место, вдали от трассы, вдали от шума проезжающих автомобилей. У края дороги, направленного в строну долины, растет группа деревьев. Они будут прикрывать ночью от ветра. На всякий случай сооружаем по обеим сторонам от места будущей ночевки барьер из крупных камней. Вдруг, кто-нибудь все-таки поедет здесь ночью. А так есть надежда, что издалека заметит камни и вынужден будет объехать по свободной стороне дороги.
Местность вокруг покрыта мелкими частыми кочками, сплошь заросшими какими-то сухими колючками. Ночевать здесь кроме как на асфальте вряд ли возможно. Пытаюсь поднять очередной камень и тут же бросаю его обратно. Под ним прячется огромная фаланга, размером с ширину ладони. А если такая заползет ночью в спальник погреться. Что-то сразу расхотелось ночевать под открытым небом.
Похоже, что насчет заброшенности дороги мы ошиблись. Из-за поворота показывается свет фар и через некоторое время мимо нас пролетает переполненный жигуленок. Переглянувшись, начинаем убирать камни с дороги. Пока убираем, еще одна машина проезжает в обратную сторону. Носят же черти тут кого попало. Людям, что, нормальной трассы для езды мало.
Решаем, что теперь оставаться тут рискованно и надо искать другое место. Кто был в этих машинах. Может, люди, не обременяющие себя порядочностью. Вполне могли принять нас за иностранцев, богатых деньгами. А если появится искушение поправить ночью свое финансовое состояние. Надо уйти подальше, чтобы потенциальные ночные гости не знали, куда мы делись.
Садимся на велосипеды и едем по ночной дороге на запад, где еще светится над горизонтом малиновая полоска, последний отблеск давно ушедшего солнца. Слева от дороги тянутся холмы, справа - километровая наклонная плоскость склона, сбегающего ко дну долины. Ровных мест нигде не видно. Проехав пару километров, поворачиваем налево и поднимаемся по холмам. Под ногами хрустят колючки. Наконец находим небольшую горизонтальную площадку, где можно расположиться. На ощупь производим прополку от колючек, ногами разравниваем оставшиеся неровности.
Ну, вроде получилось вполне приемлемо для ночевки. Тут уж нас точно никто искать не будет. Раскатываю на земле коврик, разворачиваю на нем спальник, забираюсь внутрь. Вредные колючки колются сквозь стенки спальника с обоих боков, незащищенных ковриком. Выкладываю по бокам спальника запасы одежды, колючки перестают досаждать.
Перед тем как заснуть, долго любуюсь ночными пейзажами. Отсюда хорошо просматривается трасса. По ней непрерывным потоком движется вереница крошечных огоньков. Это идут авто-караваны из Китая, груженые под завязку всяким барахлом. А над нами опять раскинулось бездонное звездное небо, от которого невозможно оторвать взгляд.

[Старый Лось]

А следующая история связана с лучной тематикой. Правда произошла она на 36 лет раньше предыдущей.

[Старый Лось]

Водопад.

На дворе – лето 1976 года. Двое 16-летних балбесов, только что окончивших 9-й класс, я и мой друг Виктор, решаем  пройти от города через горные хребты по такому пути, по которому никто из нормальных людей не ходит. Есть описанные в туристических справочниках маршруты, с указанием продолжительности и сложности. Но нам хочется окунуться в мир настоящей нетронутой дикой природы, а не плестись через избитые стоянки, украшенные кучами ржавых консервных банок.

 Потом, пять лет спустя, в альпинистском лагере  я услышал фразу, которая нас тогда  в точности характеризовала: «Ещё ничего не знают, и уже ничего не боятся». До этапа, когда «Уже что-то знают, и чего-то боятся» было ещё далеко. Хотя ради справедливости надо сказать, какой-никакой горный опыт у нас тогда уже был. Я с 10 лет любил выбраться на день в среднегорье, побродить по лесу. Знал, как укрыться в лесу от непогоды, как разжечь костер из мокрых дров, умел просушить и отремонтировать одежду и обувь, найти съедобные растения. Наверное с класса 7-го ходил в горы с ночёвкой. Зимой с другом пробовали, и вполне успешно, строить эскимосские снежные жилища. Также у меня был опыт изготовления примитивных луков и почти прицельной стрельбы из них на 20-30 метров.

…Вот это мы попали! Основные запасы еды унесло течением. У Виктора вся одежда и спальник насквозь мокрые. Но зато преодолено такое препятствие, что ни о каком возвращении даже и думать не хочется. Стоим над краем водопада, а солнце уже окрасило окружающие скалы в золотистые предзакатные краски. «Ну что, идём дальше? Надо искать место под стоянку».
 
Найти нормальные карты в те времена было абсолютно невозможно. Даже километровки, с кошмарным несоответствием местности, были засекречены, имелись только в режимных организациях, и выдавались людям с допуском, под страхом гос. измены. Бывалые туристы боязливо обменивались «синьками» от руки нарисованных схем хребтов, вершин, ручьев и перевалов, потёртых и переснятых по десятку раз. Но у нас тогда и этого не было. Нашлась какая-то 10-километровая карта («смерть диким туристам»), пригодная разве что для изучения на уроках географии. Но нас это ничуть не смущало. Не смущало и то, почему собственно никто не ходит по намеченному нами пути.

Если кто помнит те времена, нормального снаряжения в магазинах не было. Спортивные секции и клубы худо-бедно чем-то обеспечивались.  А в магазинах было пусто. Тогда ещё в ходу был термин «достать», смысл которого иностранцам понять было невозможно.

Собираем вещи. Плетём веревку из капроновых ниток. Спальник делаю из ватного одеяла, сшив его конвертом. Обувь – а-ля туристические ботинки «промокашки», редко выдерживающие пару однодневных прогулок, чтобы не развалиться по швам. Брезентовые рюкзаки-пузыри, брезентовая палатка, брезентовые ветровки, кусок полиэтилена.  Из еды – макароны, брикеты прессованной пшеничной каши, несколько пачек киселя, сухари, сахар, соль,  халва, конфеты, единственная «достатая» банка тушенки. Конечно же берём инструменты – нож, плоскогубцы, пилку, топорик, нитки-иголки, клей. В гараже отца из старого ножовочного полотна вытачиваю несколько наконечников для стрел – вдруг да пригодятся.


Узкий вход в боковое ущелье. Крутые склоны вокруг поросли густым еловым лесом, в котором даже в самый яркий солнечный день стоит полумрак. Пахнет прелой хвоей, сырым мхом и приключениями. По дну ущелья бежит бурный ручей прозрачной горной воды. Тут и там валяются почерневшие створы старых елей, может упавшие сверху, а может принесенные течением. По нашей карте это ущелье должно вывести нас в высокогорную зону к промежуточной точке нашего маршрута.
Буквально через 500 метров от своего  устья ущелье превращается в живописный гранитный каньон. Его каменное дно чисто вымыто потоком воды, изобилует уступами и полочками, с которых струи ручья срываются миниатюрными водопадиками.  Кое-где попадаются выточенные за много лет  углубления, корыта, ванны, бассейны, в которых вода закручивается множеством хаотических спиралей. Рядом с потоком можно идти по скальной поверхности, периодически перепрыгивая с одной стороны на другую. Стены каньона вверху переходят в крутой склон, на котором неизвестно как удерживаются корнями огромные столетние ели. В некоторых местах боковые стенки влажные от сочащейся из трещин в скалах воды, и украшены пышными подушками ярко-зелёного мха. Отсюда со дна видна только полоска синего неба над головой.
Каждый новый поворот ущелья открывает новый захватывающий вид. Звуки бегущей, бурлящей и падающей воды, отражаясь от окружающих скал, наполняют ущелье  живым звонким шумом. Воздух наполнен брызгами и прохладной свежестью.
За очередным поворотом каньона упираемся в крутой уступ, с трехметровой высоты которого ручей срывается мощным потоком. Скалы вокруг мокрые и скользкие от ила. Слева от потока в скале есть небольшие выступы и полочки. Помогая друг другу, выкарабкиваемся по ним.
Дальше идётся попроще.
Пройдя так какое-то расстояние, начинаем различать нарастающий гул впереди. Он одновременно привлекает и пугает. Завернув за следующий поворот,  останавливаемся как вкопанные от открывшегося зрелища. Впереди тупик. Вода с рёвом и гулом обрушивается с десятиметровой высоты, поднимая облако водяной пыли. Подходим ближе, всё больше теряя надежду преодолеть это препятствие и выбраться в верхнюю часть каньона. Справа - мокрая нависающая скала. Прямо - гладкий отполированный водой вертикальный желоб. Слева – скалы сухие, довольно крутые, но не отвесные, уходящие вверх на стометровую высоту. Неужели придётся возвращаться так и не воплотив свою мечту? Сняв рюкзаки, стоим раздумываем.
Тут Виктор лезет в свой рюкзак, достаёт самодельную веревку, сплетенную из толстых капроновых ниток. «Давай попробуем слева! Видишь там на скале в сторону водопада прилепились кусты арчи. Если там полка, то получится обойти водопад над ним». Страшно, а отступать тоже не хочется. «Ладно, полезли!». Скала – шершавый гранит,  для опытных альпинистов не представляла бы серьезной трудности. Но у нас тогда ещё никакого альпинистского опыта не было.
Добрались до арчи. Оказалось это не полка, а большая горизонтальная трещина, и кусты растут прямо из нее. Но это удивительно прочное и гибкое растение. Сломать или выдрать с корнем ветку толщиной больше сантиметра практически невозможно. Дрожа от страха, ползём по этим кустам над пропастью, в которую буквально напротив нас обрушивается водяной поток.
Наконец перебравшись за край водопада оказываемся на ровной поверхности русла ручья. Но что делать дальше – рюкзаки то остались внизу. Был бы опыт, вернулись бы за ними по разведанному пути, и спокойно пошли дальше. Но весь наш опыт в той ситуации ограничивался идиотскими советскими фильмами, имеющими претензии на правдоподобность (поубивать бы сценаристов за их бред). 
«Давай как в кино. Спустишь меня на веревки вниз, а потом вытянешь рюкзаки» говорит Виктор. Край каньона, куда устремляется поток воды, покатый, резко закругляющийся у самой кромки. Здравомыслие подсказывает мне, что это самоубийство. По законам физики, я не смогу его удержать просто стоя на ногах, и мы вместе улетим вниз. Чуть выше сброса лежит здоровенный ствол ели с растопыренными корнями, давно потерявший кору, выгоревший и побелевший на солнце. Перекидываем веревку через него. Виктор обвязывает ее конец себе вокруг пояса.  Я покрепче упираюсь ногами.  «Пошёл».
Аккуратно выдаю веревку. Она медленно скользит вокруг дерева. Лишь бы хватило длины. И вдруг – сильный рывок! Не понимаю что произошло. На всякий случай держу веревку покрепче. Продолжаю выдавать. Через пару метров веревка ослабевает.  Подхожу к краю, заглядываю вниз. Виктор стоит у рюкзаков весь мокрый. Спускаясь, он соскользнул под обрушивающийся поток, и изрядно выкупался. Пытаемся кричать друг другу, но грохот воды перекрывает наши крики. Вижу, что Виктор взял свой рюкзак и пошел к горловине водопада. Дёргает за верёвку. Я начинаю тянуть наверх. И тут его рюкзак тоже попадает в струю. Мы не учли, да и не догадывались, что падающая с высоты вода увлекает за собой мощный поток воздуха, который засасывает предметы получше пылесоса. Никакие попытки выдернуть рюкзак из струи не дают результатов. В добавок рюкзак наполнился водой, и стал страшно тяжелым. Через край скалы вижу, как Виктор бегает внизу вдоль ручья и что-то ловит. Оказалось, что напором из рюкзака еще и выпотрошило вещи с основным запасом продуктов. Опускаю веревку вниз, жестикулирую, чтобы отвязывал рюкзак.
Что делать дальше? Надо как-то спускаться. Сматываю веревку, и пересилив страх, по веткам арчи возвращаюсь по пути нашего подъема.  Там где кусты заканчиваются, привязываю веревку к стволу куста покрупнее, и придерживаясь за нее руками спускаюсь к нижней части водопада.

[Старый Лось]

Продуктов у нас почти не осталось. Крупы, сухари, кисель, сахар – практически всё унесло водой. По-хорошему, надо прекращать поход и возвращаться домой. Виктор капитально продрог, но сдаваться не собирается. Теперь-то путь разведан. Как тут сдаваться.
Выжимаем его вещи, спальник, берем рюкзаки, и опять лезем вверх по закрепленной веревке. Траверс по веткам над водопадом после пережитого уже не пугает.
За водопадом каньон быстро расширяется и выполаживается.  Пройдя еще немного, находим сбоку небольшую поляну под ёлками. Рядом много сухих поваленных деревьев. Хорошее место для ночёвки. И темнеть уже скоро начнёт.
Первым делом разводим хороший костер, из веток сооружаем каркас-«сушилку» для мокрой одежды.
Проводим ревизию продуктов. Основной запас был у Виктора, и от него мало что осталось. Собираем со дна его рюкзака раскисшие сухари и прилипшие к ним макароны – пытаемся приготовить из этого ужин. Негусто. То, что есть у меня, придется растягивать на двоих на несколько дней, но этого явно не хватит.
Значит пришло время делать лук.
Не теряя времени, пока не начало темнеть, отправляюсь на поиски необходимых материалов. Немного отойдя от лагеря, натыкаюсь на большой куст рябины. На нём много прямых побегов - для стрел сгодятся. Дерево не очень прочное, но мы уже у верхней границы среднегорья – ничего другого здесь не найти. Срезаю несколько веток более-менее одинаковой толщины.  Иду дальше взбираясь всё выше по склону.  Под одной из ёлок нахожу несколько перьев альпийской галки. Маловато, но могло вообще не быть. Но нигде не могу найти самого главного.  Завернув за перегиб склона, вижу впереди обширные заросли арчи, поднимающиеся по бугру до самых альпийских лугов. Быстрее иду к ним, поскольку уже начало смеркаться. Но с ходу не попадается ни одной подходящей ветки. То кривые, то короткие, то раздвоенные - ветвистые. С досады ломлюсь в самую гущу. А задача эта непростая. Арча растёт плотной упругой шапкой  с переплетением множества ветвей. Ноги могут запросто провалиться между ними и застрять как в капкане. Наконец вижу что надо. Ветка с руку толщиной подходящей длины без боковых отростков. Не слишком прямая, но это поправимо. Быстрее срезаю её и отправляюсь назад к лагерю. Темнота уже заполнила дно ущелья. И только в вышине полыхают оранжевым пламенем скалистые верхушки гор, а на сине-фиолетовом небе вспыхивают первые звёзды. Сверху по ущелью подул ледяной ветер, зашуршал в ветвях елей. Под каждым кустом начинают мерещиться дикие звери. Красиво и жутко. Бродить в одиночку в темноте по горам тогда ещё я не привык. Надо скорее спускаться к ручью и по нему искать дорогу к лагерю.
Наконец вижу впереди огонёк костра. Виктор к моему возвращению натаскал большую кучу дров, и не жалея, подкидывает их в огонь. «Поаккуратнее, спальник сожгёшь!». От ватного спальника поднимаются клубы пара, а может уже дыма. Ну да, так и есть, ткань начала тлеть. Бросаем его с сушилки на землю, начинаем колотить ладонями. Огоньки сбили, но кусок ткани высыпался, и теперь наружу торчат клочья ваты. А обратная сторона всё ещё сырая. Отодвигаем горящие поленья от сушилки, вешаем спальник обратной стороной к костру. Я отдаю Виктору свой свитер, чтобы он не мёрз в сырой одежде, а сам принимаюсь за работу.
Очищаю ветку арчи от коры, грею над углями, выпрямляю до нужной формы. Её бы как следует высушить. Но в нашей ситуации привередничать не приходится. Обстругиваю плечи, в основном для симметрии. Арча, да ещё сырая, и без того гибкая как пружина, и так сойдёт. Вырезать окно в рукояти не решаюсь – вдруг сломается, что потом будем делать. Откладываю  «палку» поближе к углям, чтобы ещё подсохла в тепле, и берусь за стрелы.  Но тут оказывается, что клей не хочет приставать к сырой древесине. Ладно, пускай сохнут до утра.
Еще какое-то время любуемся взлетающими над костром желто-оранжевыми искорками, слушаем потрескивание дров и шум ручья. Потом съев по последнему сухарику и загасив языки пламени, забираемся в палатку. Горелый спальник Виктора, пропитался дымом и воняет дёгтем.
Утром, выбравшись наружу,  разминаем задубевшие от холода мышцы. Трава вокруг покрыта инеем. Лето однако. Скорее разводим костер, чтобы сварить горячего чая.
Поприседав и немного согревшись, продолжаю возиться со стрелами. Самым сложным оказывается сделать ровный длинный пропил под черенок наконечника. Пилка постоянно соскальзывает и норовит пропилить окоченевшие пальцы. Кое как наконечники оказываются водворенными на свои места, посажены на клей и обмотаны прочной ниткой. С хвостами и перьями справляюсь быстрее. Три стрелы готовы. Перья получились кривые, и появляется опасение, что стрелы тоже полетят криво.
Тетиву скручиваем из тех же ниток (хорошо взяли большой запас). Петли завязываю на узел.
Испытываем что получилось на моховой кочке, метрах в пятнадцати-двадцати впереди под склоном.
Первая стрела не долетела. Ага, надо брать с превышением - на одну кочку выше. Вот, это уже лучше. И в принципе стрелы летят ровно; теперь всё дело за дичью. Наигравшись с луком, укладываем вещи в рюкзаки и отправляемся дальше вверх по ручью. И чем выше поднимаемся, тем мельче становится ручей, и наконец, совсем исчезает.  Его полусухое русло выводит нас в зону альпийских лугов. Лес остался далеко позади.  Вокруг нас высокогорная долина из пологих холмов, покрытых ковром невысокой и плотной как ворс, альпийской травы. Долину по периметру подковой обрамляет гряда скалистых гребней с острыми как акульи зубы вершинами. Ветер быстро проносит прямо над ними небольшие облака, а застряв в скалах, недовольно фыркает и издаёт какие-то невообразимые звуки.

[Старый Лось]

В скальной  гряде просматриваются три перевала.  На какой из них нам идти – не знаем. Мы понятия не имеем, где сейчас находимся. Чёртова карта не рассчитана прояснить данную ситуацию. Интуиция подсказывает, что лучше идти на правый. Уже изрядно хочется жрать.  Вокруг под ногами полно свежего альпийского лука.  Он съедобный, но на голодный желудок много его не съешь. Достаём банку тушенки.  Она подозрительно округлилась. Открываем. Запах странный. В городе бы выкинули такую не задумываясь.  Но голод пересиливает.  Наворачиваем вприкуску с пучками сочного лука. Уже много лет позже я на личном опыте убедился, что есть в походе сырую тушенку не стоит. Другое дело, как следует приготовленную с луком и макаронами – в походе организму требуется много углеводов и как можно меньше химии.
До перевала ещё далеко.  Со склонов из-под скал доносятся протяжные тоскливые свисты «уууиииии, уууиииии». Мы тогда еще не знали, что это перекликаются улары – горные индейки. И хорошо, что не знали, а то бы ломанулись за «дичью». А подобраться к этим осторожным птицам на выстрел с кривым самодельным луком нереально – только зря потратили бы последние силы. Пока весь табунок пасётся, одна из птиц дежурит на возвышении. И стоит чему-то подозрительному приблизиться хотя бы на 100 метров, птицы дружно срываются с места и перелетают на противоположный склон долины.
Путь, ведущий к перевалу идет уже по нагромождениям камней, размерами от ботинка до холодильника. Альпийские луга остались ниже. Мы забрались в царство камня и скал.
Подъем на перевал по неустойчивой каменной осыпи дается с неимоверными усилиями. После каждого десятка шагов останавливаюсь и пытаюсь отдышаться. Кружится голова и подташнивает. То ли от испорченной тушенки, то ли от высоты,  усталости и голода.
Наконец достигаем верхней точки перевала. Высота – порядка 3500м.
Вау! От открывшего за перевалом вида у нас захватывает дух! Далеко внизу раскинулась огромная зелёная горная долина. Вернее даже не одна, а сразу три. И по каждой из них, извиваясь серебряной ниткой, струится речка. А в середине долины, практически в одной точке, они сливаются вместе в одну, убегающую за боковой гребень горы. Ветер колышет их отдалённый шум, делая его то громче, то тише. В верхней части самой дальней речки виднеется небольшое округлое озерко. И всё это великолепие окружают суровые хребты со свисающими ледниками.
От охватившей нас эйфории неизвестно откуда возвращаются силы. Чуть ли не бегом спускаемся по камням к зоне альпийских лугов. И видим множество забавных зверьков, бегающих внизу по траве, похожих на морских свинок, только размером с крупную кошку. Сурки. Кажется ужин нам обеспечен.
Но стоит только подойти к суркам поближе, как они с пронзительным свистом «вик-вик-вик» скрываются в норах. Оставляем рюкзаки на траве и начинаем с луком подкрадываться к одному из сурков. Он нас замечает, встаёт столбиком, и то приподнимается, то немного приседает, внимательно наблюдая за нашими маневрами. Виктор отбирает лук у меня: «Ты делал, а я буду охотиться, чтобы поровну». И пытается попасть в сурка. Все три стрелы втыкаются рядом с сурком в его нору. Смотрим то друг на друга, то на сурка. Сурок смотрит на нас. Ну, что, надо идти за стрелами. Навьючиваем рюкзаки и спускаемся к сурчиной норе. Сурок, свистнув, тут же ныряет в нее. Ужин благополучно сбежал.
Теперь замечаем, что на дне долины, у реки, стоит юрта – летнее жилище чабанов (азиатских пастухов). Сверху мы приняли ее за большой камень. Оставляем сурков в покое и спускаемся к юрте. Когда до нее остается меньше километра, нас замечают чабанские собаки и поднимают лай. Через какое-то время из юрты выходит ее хозяин. Увидев нас, машет руками, зовет в гости.
…Это был сытный ужин. Узнав что до автотрассы отсюда километров 20 несложной дороги, оставляем последнюю свою пачку макарон гостеприимным хозяевам, и уходим по тропе вдоль реки вниз по течению до леса. Там ночуем, а к вечеру следующего дня, в ботинках с уже начавшими отрываться подошвами, добираемся до пригородной автобусной остановки. Так благополучно закончилось это авантюрное путешествие. А могло ведь закончиться гораздо хуже. И хорошо, что ни один сурок не пострадал.

[Старый Лось]

Тот самый водопад
(нашел несколько фотографий того похода в старом альбоме)

[serdobol-]

Да... Читая о таких путешествиях больше и больше восхищаюсь человеческим терпением,  и тягой к неведомым дорожкам. Я бы сдулся. 

[ГРИНГО]

Ничего бы не сдулся. На самом деле всё гораздо проще, чем в описаниях. Ветер когда-то прекращается, как и дождь. Силы восстанавливаются. Лишь бы интерес не пропадал

[Старый Лось]

Все люди по характеру сильно разные. Есть кого из дому не выманишь, а есть кому на месте не сидится  .  А большинство людей - где-то между этими крайностями.
Я вот последнее время с грустью и восхищением смотрю видео-отчеты о разных путешествиях по дикой природе. Самому уже сорваться куда-то на несколько дней становится всё сложнее 

[ГРИНГО]

Просто меняется взгляд на"интересность". Мне сейчас куда более интересно пройти через леса с луком и стрелами чем туристский поход за спортивными сложностями. Прошлым летом прошёл через леса юга Чувашии и севера Ульяновской области с луком. Даже охотиться пробовал (называется это, кажется - охота с подхода). Костёр, ночлег в лесу на берегу речушки, тишина, искры костра, гаснущие в ночном небе. Интересно. Наохотить ничего не удалось, а вот рыбалка удалась - помогла.